Yulia Vishnevets

Протокол судебного заседания от 30.12.2013, город Бонн

- Одиссей: Давайте играть в суд. Давай я был очень хорошим мастером и очень хорошо стучал молотком, поэтому меня решили сделать судьей.
- Малка: Да, давайте судить Акулу за то, что она съела десятерых людей. Миклуха, ты будешь доказателем. Я буду адвокатом. Коряга будет прокурором.
- Миклуха: Я, конечно, понимаю, что животных нельзя обижать, но она же съела десятерых...
- Малка: Миклуха, ты доказатель, говори: я видел, как она съела двух мальчиков, трех девочек и пятерых взрослых.
- Миклуха: Да, я говорю, я видел, как акула съела целого человека. Вообще-то он был вампиром, но она ударила его в живот, из него вылетел человек и она его съела.
- Малка: (Коряга) Я понимаю, что она плохо поступила, но животное нельзя посадить в тюрьму. Прошу запереть Акулу на 10 лет в зоопарк!
( Collapse )

"Хорошо, если бы у учителя было право не прийти на урок. Потому что урок, который дети проведут самостоятельно без учителя, дорогого стоит: он гораздо полезнее, чем урок с учителем. Он будет полезнее по очень многим причинам. Понятно, скажем, что на плацу все люди дисциплинированы, а в лифте, простите, все писают, когда они одни и никто их не видит, хотя вроде люди одни и те же. При учителе вроде все дисциплинированные и что-то делают, а когда учителя в классе нет, в классе будет бедлам. Добиться того, чтобы урок прошел нормально, когда учитель в класс не пришел, – это великая заслуга учителя".



На Полит.Ру опубликована прекрасная лекция Сергея Бебчука - директора школы, которую мне посчастливилось закончить.

Бебчука стоит почитать и послушать, хотя бы потому, что он знает наши законы об образовании лучше министров и умеет этим знанием пользоваться - если бы не это, школу бы закрыли сто лет назад: слишком уж она выбивается из всех существующих образовательных практик. Когда знакомые спрашивают, отдавать ли ребенка в "Лигу", я всегда предлагаю тысячу раз подумать. И добавляю, что два года в этой школе - 10 и 11 класс - были для меня временем, несопоставимым - по интеллектуальной, эмоциональной и прочей насыщенности - ни с какими другим временем в моей жизни. То есть ни до, ни после такого драйва даже близко не было. Ну разве что в "Русском репортере" иногда. И мне, конечно, дико повезло, что из всех разнообразных 90-х я в детстве соприкоснулась именно с этим - с энергией радикально новаторского образования, с утопическим проектом школы, организованной людьми, не имевшими ни малейшего отношения к советской педагогической традиции, строивших наш детский микромир из своих подчас идеалистических, но всегда стопроцентно честных убеждений и представлений о том, каким они хотят видеть "человека будущего".

Многие спрашивают: получились ли в результате этого эксперимента какие-то очень уж экстраординарные личности? Полетел ли кто-нибудь в космос с невыполнимой миссией? Придумал ли лекарство от рака? Стал рок-звездой?
Пока нет. Нормальные получились люди, не хуже и не лучше многих, кто заканчивал хорошие школы с традиционной концепцией. Довольно много ярких ученых - кстати, у Шлуинского сегодня день рождения, Андрюша, ура! Один выдающийся дизайнер, журналисты, экономисты, программисты. Я уверена, что в своей работе все в той или иной степени опирались на опыт, полученный в "Лиге". Но если бы учились в "нормальной школе", опирались бы на какой-то другой опыт - и все равно, скорее всего, стали бы теми, кем стали.

Тем не менее я думаю, что мне дико повезло - просто потому, что это было очень интересно.



А это наша выпускная фотография в 11м классе в 1996 году: Вера, я и Катя. Самый первый выпуск тогда еще совсем новой школы - как видите, пока что немногочисленный.

Вышла моя статья про то, как нормальные люди становятся дебилами.

История этого репортажа такова: несколько лет назад в Германии разразился скандал — выяснилось, что четыре миллиона взрослых немцев не умеют ни читать, ни писать. При этом большинство из них не мигранты. Более того, они неплохо трудоустроены и интегрированы в общество. Наш журнал поинтересовался, нет ли аналогичной проблемы в России, и мы обнаружили огромную социальную группу взрослых людей, которые не имеют аттестата даже о неполном среднем образовании.



Но, в отличие от Германии, у нас они изолированы от общества. В поисках неграмотных ХХI века я объехала тюрьмы, детские дома, психоневрологические интернаты и пришла к неожиданному выводу: писать надо не столько о глупых детях, сколько о слишком умных взрослых, которые, сами того не желая, выстроили в стране ( Collapse )

Мелькнула в РР еще недели две назад, а потом я срочно улетела в Грузию и не успела сюда выложить. Съемка коллекторов довольно странная - нельзя было показывать их лица, приходилось прибегать к разным ухищрениям.





Морган энд Стаут… Морган энд Стаут… Где же я это слышала? Википедия выдает ссылки на писателя Рекса Стаута, пирата Генри Моргана, целую династию американских банкиров и персонажа украинской вир­туальной ролевой игры, который состоит в группировке «Долг», продает оружие бандитам и является информатором группировки «Свобода». В конце концов я понимаю, что красивое название, из-за которого я выбрала это агентство, и не должно ничего означать: это всего лишь подсознательная отсылка к американскому банку «Морган Стэнли», вызывающая смутные ассоциации с некоей акулой Уолл-стрит.



( Collapse )

Чтобы устроить демонстрацию в Афинах, достаточно позвонить в полицию и сообщить, где она будет, — специально для протестующих улицу перекроют. В прошлый четверг, когда Греция в очередной раз собиралась учинить большую бузу, весь центр столицы был парализован. С утра в моем районе дежурили полицейские: спрашивали документы, осматривали вещи. «Что там у тебя в сумке? Что-нибудь плохое есть?»

— Тяжело вам, наверное, — говорю одному из них, — вы ведь тоже госсектор, и вам зарплату урезают.

( Collapse )

- Иордания-Колумбия налево! Эквадор-Котдивуар направо! Монголия! Где у меня Монголия? Все выстраиваемся на финал! И-и-и…

- Не слышны в саду даже шоооооо-раааа-хиииии!...


Седой интеллигентный дед с хэмингуэевской внешностью, размахивает руками, как Спиваков. Глаза горят, на лице - вдохновение. В спортивном зале РУДН готовится большой юбилейный концерт, посвященный 50-летию вуза. Список стран, из которых приедут гости - это половина земного шара. Та половина, для которой важна Россия: Иран, много Китая, сколько угодно Африки и Латинской Америки. Можно спорить о геополитической роли «Лумумбария» в судьбах мира, но ясно одно: именно благодаря своей «многоцветности» РУДН сегодня - это один из самых интересных и современных вузов в стране. Это маленькая империя, которой приходится решать те же задачи, которые стоят перед Россией и любым многонациональным государством. Как предотвращать этнические конфликты? Какова должна быть мера авторитарности в управлении? Как выстроить национальную политику, чтобы все жили по общим правилам, и в то же время сохранять собственную идентичность? Как конкурировать с другими странами? Эти вопросы здесь витают в воздухе.



В кафе двое арабов, запивая шаурму кока-колой, ( Collapse )

В статье про Иркутск, которая у меня вышла полгода назад, самый яркий кусок - про некого местного предпринимателя. Я играла с ним в шахматы и разговаривала о смысле жизни. Из разговора примерно понятно, что у него одна, но пламенная страсть - побеждать всех окружающих. Ну очень азартный человек. И вот тут я только что узнала, что этот предприниматель, оказывается, победил на выборах мэра Иркутска, с большим отрывом и очень неожиданно. Причем проделал это очень грамотно, используя интернет, социальные сети и ситуацию, располагающую к протестному голосованию. Иркутяне ликуют, потому что наконец-то не единоросс. А у Кондрашова - очередной этап экспансии. В общем, можно почитать.



Там все начинается с того, что я оказываюсь дома у Кондрашова - на съемках художественного фильма

Поселок «ТСЖ Молодежный» - это иркутская Рублевка, которую здесь, как и в большинстве провинциальных городов, называют «Долина нищих» или «Поле чудес». Здесь живет губернатор, депутаты, крупные предприниматели. Коттеджи такие высокие, что, кажется, идешь по улицам небольшого средневекового городка. Наш - наверное, самый эстетский. Он построен в стиле Райта (Фрэнк Ллойд Райт – знаковый архитектор для американской провинции, строитель современной «одноэтажной америки») и празднично разукрашен воздушными шариками – по сюжету один из героев отмечает день рождения сына. Декорации оформляет реальная иркутская фирма «Корпорация праздника». Хозяин коттеджа, предприниматель Виктор Кондрашов, говорит, что не так давно действительно нанимал их, чтобы поздравить сына с пятилетием. Его жена, модель и телеведущая, на время съемок уходит: «Не могу на это смотреть». (Она сама оформляла интерьер и теперь переживает) Пока оператор выставляет свет и настраивает камеру, чтобы снять, как герои заходят в дом, Кондрашов скучает на кухне, которая по площади чуть меньше небольшого ресторана.

- Я думал, кино это интересно, а тут сидишь, все время ждешь чего-то, как на вокзале. ( Collapse )

Вышла в РР с фотографиями Юрия Козырева. Горжусь, что смогла поработать вместе с этим человеком. Во многом, и текст состоялся именно благодаря ему - у Козырева очень хорошо развитая за 7 лет в Ираке интуиция, чутье, такт и способность вызывать симпатию абсолютно у всех людей. Даже когда я уставала и отключалась, Козырев со всеми общался, всех внимательно слушал, на все реагировал и еще успевал меня подбадривать и веселить: "Засыпаешь? Нашатырь?" (Кстати, нашатырь в качестве стимулятора я в конце концов все-таки попробовала - ух!)

Конечно же, я все равно старалась снимать, и Юра относился к этому толерантно. Так что здесь выкладываю свои фотографии, сделанные с других точек - сюжеты тоже в основном отличаются.





















- Ало, ну так вы едете или нет? На автозаправку, Трамвайная 44? Я под кондиционером лежу, мне плохо!
- Плохо – это что?
- Теряю сознание, вот дошел до кондиционера, в кафе, мне все хуже и хуже!
- Сколько лет вам?
- 29.
- Чем-нибудь болеете?
- Ничем не болею.
- Раньше такое было?
- Первый раз в жизни!
- Сердце болит сейчас?
- Да я щас умру на х…!

( Collapse )

Не «циркачи», а «цирковые». На «циркачей» обидятся – это оскорбление, примерно как «жиды, хохлы». Потому что цирковые – особая национальность, маленький народец численностью порядка пяти тысяч. Цирковые женятся друг на друге, рожают цирковых детей и остаются в цирке до конца жизни – кассирами, билетерами, администраторами. Все они носители древнего знания, состоящего из многих лет тренировки и миллиона секретов, передающихся из поколения в поколение. Некоторые цирковые династии тянутся с дореволюционных времен. Почти все цирки в России по-прежнему бродячие, дети все так же растут на опилках и с молоком матери впитывают что-то такое, что позволяет цирковым выживать в любых обстоятельствах, до старости ходить по канату, спать в вагончиках, повелевать дикими животными. Цирковая жизнь, мы это помним с детства и из книг, окружена тайнами – возможно, мнимыми. Я хочу узнать, как это устроено, что это за люди и в чем разгадка. И вот я еду в город Железногорск с населением сто тысяч человек, где гастролирует шапито под названием ( Collapse )

"Further war is not pleasing to God” – A visit to the Chechen mountain schools

Чечня еще недавно была территорией смешения множества идеологий. До восемнадцатого века главной силой здесь были адаты, суды старейшин, регулирующие отношения горцев сложной системой сдержек и противовесов. Потом суфии принесли в Чечню ислам в его эзотерической разновидности. В девятнадцатом веке возникла Россия с ее имперской идеологией, а в двадцатом добавился еще коммунизм. В девяностые годы, на фоне сепаратизма, многие чеченцы стали приверженцами ислама в его ортодоксальной форме. Но в результате войн и нынешнего "восстановления мирной жизни" Чечня оказалась почти полностью деидеологизирована - главной проблемой людей стало выживание и минимальное сохранение собственного достоинства. Можно ли еще в Чечне вообще говорить о каких-либо убеждениях? Где еще стоит искать осмысленность? Я пыталась ее почувствовать в чеченских школах, в местах мусульманских святынь и в немногих сохранивших свою генетическую память горных селах.





От сочетания кавказского гостеприимства с исламским чувствуешь себя порой крайне неловко: здесь какие-то совсем уж утонченные правила. Например, все чеченцы считают своим долгом вымыть гостю обувь: и непонятно, что делать, то ли благодарить, то ли извиняться, то ли вопринимать как должное. Чеченец всегда постарается выполнить любую твою просьбу, но что он при этом реально чувствует - возможно, страх, неловкость или сомнение - приходится догадываться по нюансам интонации или вообще не догадываться. Вообще в Чечне в голове все время работает незримый вольтметр, оценивающий напряженность ситуации. От этого очень устаешь: Можно ли сфотографировать? Можно ли покурить в присутствии этих людей? Можно ли об этом спросить? Все время приходится себя контролировать, а это, как известно, гораздо хуже, чем когда тебя контролирует кто-то другой. И наоборот: чувствуется, что у людей, с которыми ты разговариваешь, в голове работает тот же приборчик. Например, в одной школе, которая находится на горе, завуч сказал, что село было важной стратегической точкой и военные этим пользовались. "Как пользовались?" - автоматически переспросила я. Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом, воцарилось тяжелое молчание, которое кто-то прекратил следующим вопросом. Как потом выяснилось, у этого завуча брат был боевиком, а другого брата посадили за пособничество. Отец их после этого умер от инфаркта. Потом в конце разговора завуч сказал: "Спасибо вам большое, хоть вы и русские. Я понимаю, что у каждого народа есть разные люди, и хорошие, и плохие, но что было, то не перечеркнешь". Он, видимо, собирался по-другому расставить акценты, но получилось так. Впрочем, это был единственный случай такой откровенности.

( Collapse )